Самолет пошел на посадку. Внизу виднелись огни огромного незнакомого города. Два чемодана в багаже, ноутбук в ручной клади, снятая комната в районе со странным названием и ни одного знакомого человека там, внизу. Решение уезжать было принято давно, билет  куплен почти в шутку, всю дорогу я проспала. Так в возрасте 27 лет в гордом одиночестве я переехала жить из родной Москвы  в Буэнос-Айрес, который до этого видела только в кино и в новостях. Все происходящее так сильно отличалось от привычной реальности, что страшно совсем не было.

Латинскую Америку я годами любила издалека. Кортасар, Гарсиа Маркес, Че Гевара, Эвита Перон, Варгас Льоса, колониальная архитектура,  сальса, танго…  Аргентина, правда, была выбрана и по вполне меркантильным соображениям: самая европейская страна континента, безвизовый въезд для россиян, приемлемые цены и реальная возможность легализоваться в течение 3 лет.

На проспект  9 июля я впервые вышла под ноябрьским весенним дождем. Белоснежный обелиск, акция протеста пострадавших от наводнения, желтые туристические автобусы с надписью «Буэнос-Айрес – город всех аргентинцев» и великолепные жакаранды, еще без листьев, но уже в дымке ярко-фиолетовых цветов. Под эйфорией от джетлага я металась по проспекту и по площади мая, добежала до театра «Колон»,  до Верховного суда, где снимали оскороносный «Тайна в его глазах», и пешком дошла до кирпичной стены кладбища Реколета. Буэнос-Айрес оказался в миллион раз круче, чем я его представляла.

В реальность меня вернул сильный удар по самооценке. Испанский к тому моменту с разной степенью интенсивности я учила уже  9 лет. Меня, конечно, предупреждали, что аргентинцы говорят иначе, но чтобы настолько… 60% жителей Буэнос-Айреса – потомки итальянцев. Спасаясь на другом конце Света от войн и нищеты, о классическом испанском они думали в последнюю очередь. В результате итальянская мелодика победила, произношение скорректировалось,  грамматика, особенно по части глаголов, довольно сильно изменилась, а  словечки и выражения бедных портовых районов стали общеупотребимыми.  В первое время я не понимала 70% из услышанного. Накатывали приступы паники и стыда. Меня сильно утешали истории польских, украинских и русских эмигрантов начала XX века.  Не зная ни слова по-испански, они смогли как-то выжить в новой стране, найти работу, жениться, родить детей, а некоторые даже разбогатеть и прославиться. Кроме того, в Университете Буэнос-Айреса отличные и недорогие языковые курсы для иностранцев.

Месяца три я привыкала к мысли, что ближайший банкомат, который выдает доллары, находится в соседней стране – в Уругвае. На пароме до ближайшего приграничного города, возвращаешься с валютой, которую меняешь на песо на черном рынке, где много желающих содрать комиссию и подсунуть фальшивку. Расплачиваясь иностранной карточкой или снимая песо в  местных банкоматах, теряешь до 30% денег. Аргентина  живет так с 2011 года, когда власть ввела ограничение на оборот доллара.

От одиночества меня спас город. Буэнос-Айрес – это рай для любителей искусства и истории со скромным бюджетом. Вход в большинство музеев и культурных центров, включая самые модные и современные, свободный.  Для поиска бесплатных концертов, кинопоказов и представлений существует удобное мобильное приложение. Так что можно устроить себе хоть неделю бурной интеллектуальной жизни, не потратив при этом ни песо.

Еще я до сих пор не могу привыкнуть к ощущению свободы. Ее здесь так же  много, как воздуха, солнца и красивых людей. В Буэнос-Айресе могут забыть, проспать, обмануть, обворовать и изменить, но никогда не нахамят и не унизят. Сегодня я точно знаю, что не смогу расстаться с этим городом уже никогда.